– Одд! – раздраженный мальчишеский голос с ещё не поломанными высокими нотами – такой разносится на милю вокруг, отдаваясь звонким эхом в чужих головах. – Одд, да брось, вылезай! Где ты? – ему не нравилось, что, превращаясь из веселья в настоящее издевательство над его эго, так затянулась их игра, заканчивающаяся в виду их непоседливости обычно довольно скоро, когда один из них, желая напугать второго, выскакивал резко из-за ствола дерева или – что предпочтительней – слетал сверху с дерева или булыжника на чужие плечи; ему не нравилось, что он уже ушел слишком далеко от материнского логова и семьи в противоположную от родного, изученного вдоль и поперек любопытными носами ручья в ту сторону, которую они с Оддом ещё не успели исследовать – даже толком начать; ему не нравилось, что уж неизвестно сколько – минуты или часы – он ходит кругами, овалами, звездами и вообще выписывая немыслимые фигуры, пытаясь выискать потерявшегося брата.
Ведь потерялся, безусловно, близнец, а не сам Оден.
- Одд, покажись немедленно, или я съем весь твой сегодняшний ужин – и ничего мне за это не будет! – но старший (эта заноза так любила ему об этом напоминать) братец так и не соизволил появиться перед ним даже после столь сильной угрозы (обычно безотказно действовавшей), обиженно топорща загривок и длинный воротник на шее, каждый раз все больше напоминая насупившегося мокрого и толстого воробья, о чем, в свою очередь, любил напоминать ему Оден. На самом деле, толстым брат, конечно, не был – просто таким же крупным и мощным, как и второй близнец, что в их жестоком мире являлось безусловным плюсом, но зеленоглазый любил пошутить над ним по этому поводу – по крайней мере, пока Одда это задевало.
Одиночка озабоченно-недовольно насупился, бормоча про себя проклятия на бестолковую голову первенца, а затем остановился посреди около кромки леса, внимательно вглядываясь мшистыми глазами в последние деревья, на которых могла бы спрятаться туша родственника – ярко-рыжая шерсть должна выгодно контрастировать с черно-белым зимним пейзажем, и Одда должно было быть видно издалека, как свет от лесного пожарища – но ничего подобного Оден не замечал.
Зато заметил нечто другое – странную, непонятную его разуму башню посреди поля – кому в голову придет такое делать на ровном месте? – полуразвалившуюся (видно даже отсюда) и явно доживающую свой последний век, построенная когда-то очень давно теми кожаными мешками, про которых пару раз им рассказывала Хель. Оден, безусловно, запомнил материнские наставления держаться подальше от их лапищ – просто на всякий случай – и огня, ими разводимого, но упустить столь ценной возможности просто не мог.
К тому же, вокруг не было не одного странного существа, а Одд вполне мог забраться внутрь, чтобы потом посмеяться над братской трусостью. Поэтому Оден, глубоко вздохнув и решив, что если уж там-то близнеца нет, то он пропал бесследно, уверенно потрусил через луг, периодически проваливаясь в неглубокие, но засыпанные снегом рытвины, раздраженно шипя на ляденое белое покрывало, налипающее противными сосульками на его прекрасную шерсть – но, тем не менее, курса он не сменил и вскоре был уже около входа в непонятное сооружение, добравшись почти без происшествий, не считая замерзших лап.
«Ну паршивец – будет у меня сегодня полночи колючки из места для сна выскребать – и все равно не выскребет».
– Одд? – постройка не внушала бы доверия любому опытному бродяге, но рыжий малец уверенно вошел под её скрипящие своды, вертя скуластой головой и разглядывая причудливые линии человеческой деятельности. – Лучше бы тебе быть здесь, Одд! – эхо подняло братское имя по высокой трубе, отражаясь от замкнутых углов и поворотов, и Оден усмехнулся в усы, вслушиваясь в причудливые полутона собственного голоса.

Отредактировано Оден (Суббота, 23 февраля, 2019г. 07:52:29)

Подпись автора

Тишина. Не полная, конечно – Оден слышал, как скрипят где-то наверху, медленно качаясь туда-сюда, огромные деревянные лопасти, как где-то по правую лапу тихо зашебуршал какой-то зверек, спешно убегающий от его громких криков, как морозный ветер, задувая в высокое строение, низко гудел, гуляя по полой трубе. Но все это говорило о том, что Одда здесь нет и не было – даже запаха его в воздухе не ощущалось (хотя вся эта история с охотой, стойками и распознаванием следов как в воздухе, так и на земле, куда лучше давалась брату – впрочем, Оден был уверен, что со временем он не только догонит близнеца, но и, естественно, перегонит, встав впереди планеты всей).

Рыжий громко фыркнул, выдыхая облачко белого пара, чувствуя медленно поднимающееся по горлу раздражение – ему не нравилось так долго находиться вдали от близнеца, не имея даже предположений, где он может быть (оставалось лишь надеяться, что тот, поняв, что его давно уже ищут не в том месте, благополучно вернулся к матери, а не принялся за ответные поиски). Впрочем, судя по наблюдениям зеленоглазого, Одд довольно спокойно ощущал себя, когда рядом не находилось его брата, и, скорее всего, не растерялся, оставшись в одиночку – в отличие от самого Одена, который из них двоих был куда сильнее привязан к другому, буквально ощущая себя не в своей подстилке, некоторое время не видясь с братом.

Как бы то ни было, пора было возвращаться (каким образом, рыжий ещё не придумал и не особо заморачивался на этот счет, уверенный, что каким-то чудом, благодаря его удаче, все и так прекрасно разрешится, как то бывало обычно), поэтому юнец, в последний раз оглядев витиеватые линии засохшего от заморозков плюща, развернулся, намереваясь выйти из сооружения тем же путем, что и зашел.

К сожалению, этот путь ему внезапно был отрезан.

— Нет. Одду здесь не суждено быть. Зато, суждено мне, — вздрогнул от неожиданности – коря себя позже, что столь явно показал свой испуг (надо будет над этим поработать) – когда перед ним, перегородив ему пути к отступлению, выскочил черный незнакомец, заставив рыжего сделать пару неуверенных шагов назад. – Ты заблудился?.. – Оден ни разу не встречал других бродяг так близко – видел разве что только издалека, на соседних холмах или на других берегах речушек – но мать строго-настрого запрещала им подходить знакомится и каждый раз загораживала их свои телом, грозно вздымая шерсть на загривке. Обычно этого хватало, чтобы дать понять, что она будет сражаться на смерть. Сейчас же Хель рядом не было, а у рыжего была прекрасная возможность разглядеть другого одиночку поближе, краем уха слушая тот бред, что он хрипло нес, явно периодически теряя связь с реальным миром. Впрочем, и выглядел он не особо «по-живому» – тощий, пересчитай все ребра, со впалыми щеками, из-за которых разноцветные глаза казались неестественно выпученными, кое-где не хватало шерсти, кое-где она торчала пучками, будто лезла как во время линьки. В общем, по сравнению с массивным, широкоплечим и длинношерстным Оденом (не выгладившем, конечно, расхоленным и взлелеянным как те, что жили у кожаных существ, но тем не менее, он явно не жил впроголодь) незнакомец походил на потустороннюю тень, едва держащуюся на этой стороне мира.

— Кто же ты? Что ты здесь забыл? Твой друг привел тебя сюда и оставил одного?

— Никто меня сюда не приводил – я сам пришел, — тон ровный, невысокомерный и заинтересованный в ответ, но ещё скованный первоначальным испугом. Оден спокойно уселся на пол сооружения (стараясь держать определенную инстинктивно-защитную дистанцию от странного кота), заметив, конечно, что путь к выходу ему перегородили, но беспечно решив, что куда проще плыть по течению, чем в панике барахтать лапами, пытаясь взобраться чрез пороги. — Я ищу кое-кого, кого здесь нет. А ты? Ищешь... лесовиков? – Оден прежде не слышал это слово от матери, потому любопытно поднял уши, внимательным мшистым взглядом следя за движениями черного. Не то чтобы он думал победить его в драке (он не умел драться), но, если разноглазый двинется с места в атаке, рыжий собирался героически дать деру в освободившийся проход.

Впрочем, пока явно угрозы нет, эта была прекрасная возможность нарушить парочку материнских правил и поговорить с кем-то еще, кроме их семейства, разговоры с которыми ему уже слегка наскучили. Одену отчаянно хотелось узнать что-то новое, еще раз ощутить странное, отдающее в голову чувство – как то, когда они с Оддом прыгали с дерева на дерево, грозя сломать шеи, или когда убегали под покровом ночи к ручейку, чтобы попрыгать по камням и послушать ночную тишину, а после вернуться под утро так, чтобы Хель ничего не заподозрила.

Ему не хватало приключений.

Отредактировано Оден (Суббота, 9 марта, 2019г. 00:21:33)

Подпись автора