У Пташки звезды в глазах не отражаются – она смотрит, смешно щурясь, на почти зашедшее солнце, еще секунду назад превращавшее её шерсть из нежно-бежевой в кирпично-рыжую – и может думать только о том, что скоро начнется новый день – действительно новый – для нее теперь каждый день начинался с открытия – им же и заканчивался, словно бесконечный конвейер. Она не имела права – и совершенно не хотела – жаловаться на внезапно свалившиеся на нее нагрузки, вещи, что стоит зазубрить, запомнить, понять, повторить и выучить, что должны отпечататься у нее на подкорке – странные, новые действия, совершенно для нее непривычные (вроде охотничьей стойки или боевых приемов), которые должны через шесть лун срастись с ее памятью, дойди до автоматизма.

Через шесть лун она должна будет сначала ударить – а потом только подумать, куда. Что-то, что для тихой, вдумчивой Пташки тоже было совершенно в новинку. Как и то, что недавнее занятие, на котором Лунь показал ей парочку приемов, понравится ей куда больше изучения дичи и её повадок – Пташка, никогда не вступавшая в ссоры и игривую возню котят возле входа в Детскую, всегда считала, что она создана только лишь для охоты – и с опасениями относилась к вдруг проснувшемуся интересу к бою.

Быть может, скоро он исчезнет так же, как и появился – в никуда из ниоткуда.

Но это только через полгода – снег успеет сойти, а листья на деревьях вырасти вновь, котята, что сейчас только открыли глаза, стать оруженосцами, а старшие ученики станут воителями – и получат, наверно, уже своих собственных учеников. Сегодня у Пташки в планах ничего грандиозного – просто что-то еще, что приходится делать впервые.

– А почему мы выходим ночью? – она поворачивает морду к шагающему рядом наставнику – ей приходится сильно её задирать – длиннолапый и сухощавый Лунь сильно выше новоиспеченного оруженосца и ей вряд ли когда-нибудь его догнать. – Обычно же все патрули проходят днем, - она не жаловалась на отсутствие отдыха или сна – ей, в принципе, было все равно, когда проводить тренировки – днем ли или вечером, ночью или утром – дело было не в усталости или лени, сколько в живом любопытстве – от чего-то же Лунь отталкивался, сообщая ей о сегодняшней ночной вылазке.